18 июня, пятница
Подъём в 5 утра. В полшестого мы уже на автостанции, стоим около автобуса, который ошибочно считаем нашим. Вскоре понимаем, что этот автобус едет в 5:45, а не в 6:00. Садимся в наш и едем. Ровно на час я отрубаюсь полностью. Просыпаюсь, когда уже проехали Искендерун. Дальше пару часов идёт очень промышленный пейзаж за окном. Трубы, как в Дзержинске. Женю это удручает. В Адане нас почему-то выгоняет из автобуса проводник. При этом он тащит наши рюкзаки куда-то. Не сразу, но я понимаю по его жестам, что нам нужно со всеми вещами выходить и следовать за ним. Нас пересаживают в другой такой же автобус. Тоже большой и удобный. Понятно - тот автобус был до Аданы, а до Мерсина мы поедем уже на этом. Пейзаж – сплошная городская черта. Приезжаем в Мерсин. Нас высаживают почему-то не на автовокзале и показывают в направлении пикапа со словами «сервис». Я говорю: «Отогар». Мне говорят: «Садитесь в сервис». Я на автомате спрашиваю: «Кач пара?»(почём?). Объясняют, что бесплатно, что нас просто довозит компания до самого автовокзала. Автовокзал стандартен. Новое расстройство. Оказывается, рейсов в Анталью почти нет до вечера. Остался единственный и тот стоит заоблачно 44000000. Ожидали 30 мтл. Я снова на автомате действую. Оставляю Женю со всеми вещами в стороне от фирмы «Akdeniz», всучивающей нам билеты на рейс в 11:30, и обегаю всю автостанцию с вопросом о срочном рейсе в Анталью. Оказывается, и вправду, рейсов сейчас больше нет. Везде пишут saat – 18:30 (отправление 18:30). Мгновенно ориентируюсь и делаю следующее. Не в пределах прямой видимости от ребят из Акдениза достаю бумажку и пишу на ней 38 мтл. Начинаю торговлю. Выхожу за угол. Появляется мужик из Акдениза, наблюдающий за моим перемещением по автовокзалу. Я показываю ему бумажку. Он достаёт ручку и пишет на ней 40 мтл. Так, немного сторговались – думаю я. Дальше я подбегаю к Жене и сообщаю диспозицию. Решаем ехать. Подхожу к стойке – сделка состоится. Наши 40 миллионов уходят. Дальше нужно сделать последний и главный шаг – связаться с офисом в Анталье. Я хватаю все карточки Тюрктелеком и подбегаю к тому же самому мужику из Акдениза. Считаю, что помочь в этом теперь – его моральный долг. Ведь они так хорошо заработали денег на нашей спешке и безвыходности. Я объясняю ему, что он должен позвонить в Анталью по имеющемуся у меня телефону и записать по-турецки адрес этой конторы для меня на бумаге. Мужик вроде бы понял, зачем. Затем, что завтра у нас самолёт в Россию из Антальи. Затем, что нам нужно взять билеты в этой конторе, а мы знаем только её телефон. Мы проходим к телефонной будке Тюрктелеком, и он звонит. Записывает адрес. Дальше передаёт трубку мне. Я начинаю разговор по телефону и постоянно показываю мужику, чтобы он стоял рядом со мной и не отходил. В итоге он простоял рядом со мной почти 10 минут. Не ругался. На том конце провода я услышал спокойный русский голос. Почувствовалась небольшая интонация одолжения, которую делают нам эти ребята, что передадут нам билеты и что есть рейс для нас вообще. Всё это очень по-русски. Меня огорошивает неожиданная новость. Наш самолёт вылетает, оказывается, завтра уже в 10 утра, вместо 18:30 ожидаемых. Снова мгновенная ориентация в ситуации. Я быстрым напряжённым голосом объясняю гиблость нашей ситуации из-за того, что раньше 10 вечера мы сегодня в Анталье точно не появимся. На той стороне трубке вялость и безучастность. Сразу повеяло нашим российским буржуйским наплевательством к людям. Но человек заверяет нас, что до 12 ночи нас в офисе дождутся. Я намекаю на деньги, чтобы нас дождались хоть до часу ночи. В голове всё летит, как в мареве. Человек опять размеренно и вальяжно говорит, что уж после 12:00 то все разойдутся всё-таки по домам. В голове стоит цифра $300, которые мы теряем, если не успеем взять билеты. Наконец цепь замкнута – мы с человеком на том конце выработали вариант на случай, если мы не попадём в их офис сегодня до 12:00. В 8 утра мы сможем получить билеты прямо в аэропорту. Это немного успокаивает. Всё это время мужчина-турок стоит рядом и слушает разговор на непонятном языке. Спасибо ему. Я его тут держу так, на всякий случай. Наконец план выработан, я записываю на всякий случай имя человека, с которым разговаривал, отпускаю турка-работника автостанции и возвращаюсь к Жене. Всё рассказываю. Ситуация становится, как в эстафете. Автобус сегодня вечером около 10 прибывает в неизвестную нам Анталью, и у нас на всё про всё около полутора часов, чтобы выудить билеты и приехать в аэропорт. Анталья сразу поражает своей дороговизной. Выяснилось, что просто на такси мы доедем ночью из Антальи в аэропорт за $60. А если нам закажет «трансфер» наш русский собеседник, это будет $40. Ладно, главное выудить билеты и спать аэропорту спокойно, крепко прижимая их во сне к груди с чувством блестяще выполненной миссии. Мы ещё пока ничего не ели. Решаем есть в дороге где-нибудь в городке по дороге. Выезжаем. Скоро дорога становится сверхэкстремальная горная. Автобус медленно едет по самой бровке крутых гор, обрывающихся в Средиземное море. Отрезок около 60 км по прямой от Анамура до Газипаши проезжается чуть ли не 4 часа. Автобус едет по захватывающему дух серпантину еле-еле. Вот уж не думал, что дорога в Анталью такая тяжёлая. Скоро от гор становится плохо. За одной горой показывается гряда других гор. Вокруг гор, как маленькие насекомые, медленно тянутся редкие автомобиле по едва уловимой тонкой ленточке – дороге обвивающей гору с почти отвесным обрывом. Ограждений около дороги нет вообще. Всё возлагается на профессионализм водителя. Наконец включают телевизор в салоне. Начинается турецкий фильм на деревенский сюжет. Храбрый турок полицейский накрывает осиное бандитское гнездо. Фильм весёлый и юмористический. Люди в автобусе от души смеются. Слева – очередной поворот вокруг горы, справа приключения турка в кепке. Чувство голода уже притупилось. Солнце красиво садится в Средиземное море. Темнеет. Наконец дорога уходит от моря в небольшой перевал. Горы расступаются. Проезжаем Аланью уже в темноте. Обычные многоэтажки. Нас с Женей заприметил парень-турок в автобусе, который очень тянется с нами поговорить по-английски. Я с удовольствием начинаю разговор, чтобы разрядить ситуацию. Парень этот – киприот. Только из северного Кипра. Учится на 2-м курсе колледжа. Хочет стать преподавателем английского языка. Мы сравниваем Турцию, Ближний Восток, Россию. Я рассказываю, что в России по-английски на улице никто не разговаривает. Он удивляется. Я говорю, что это такая традиция у нас в стране. Английскому языку у нас никогда не учили так, чтобы иностранец мог на улице объясниться с русским на английском, как и куда пройти, или по другому какому-нибудь простому вопросу. Парень, говорит, что в Турции тоже самое. Я говорю, что всё таки в Турции с этим получше. Вот, например, в каждом автобусе всегда находился хотя бы один человек, который нам объяснял по-английски, насколько там или тут останавливается автобус. У нас бы в России – никогда, ни за что. Я говорю, что в Сирии с английским ещё лучше – мы путешествовали по Сирии вообще без арабского.
Уже 9 вечера. Я понимаю, что надо решительно действовать. Я объясняю парню, что нам надо успеть по такому то адресу в Анталье до 11:30 забрать наши билеты. Иначе мы можем опоздать на самолёт. Выясняется, что если ехать на этом автобусе до автостанции в Анталье, то мы точно опоздаем. Автобус останавливается специально для нас. Парень-проводник договаривается со стоящим у дороги такси довезти нас по нашему адресу. Цена нормальная - $10. Нам помогают дотащить вещи. Парень-киприот пишет на прощание свой e-mail(надо будет написать ему – поблагодарить). Сердечно прощается. Мы ныряем в такси. Время – около 9:45. Мы чувствуем, как громко тикают стрелки, отведённого нам времени. Через 12 часов мы должны улететь на нашем самолёте. Такси едет по обычному турецкому городу с многоэтажками. Я усиленно жестами объясняю водителю, что мне надо позвонить. Он кивает. Я не уверен, что он понял. Снова тыкаю в карточки Тюрктелеком. Мужчина показывает, что высматривает для меня телефонную будку. У меня на руках 2 телефонные карточки. На одной очень много единиц – можно пару минут поговорить с Россией. На второй почти ничего – едва хватит, чтобы поговорить внутри Антальи. Водитель тормозит и показывает на тел.будки на другой стороне улице, называя, видимо, какую то определённую будку, подходящую под мою карточку. Я бегу туда. Сую карточку на 100 единиц в первую попавшуюся будку, и карточка безнадёжно застревает там. Это была не та будка. Я пробегаюсь по другим и не могу понять, куда же вставлять мою оставшуюся карточку. Опять мгновенная ориентация в ситуации. Я набрасываюсь на проходящего парня и показываю ему мою карточку. Он подводит меня к нужной будке. Я дозваниваюсь, выпаливаю, что мы те самые русские, которые едут за своими билетами завтра утром в Москву. Мне спокойно отвечают, что всё отлично, и они нас ждут. 3 оставшиеся единицы в карточке спускаются до 2. Я думаю, что всё закончилось и можно вздохнуть. Но не тут то было. Оказывается, водитель не знает наш адрес. Он почасту выходит и спрашивает у других людей, тыча в нашу бумажку с адресом. Наконец я снова жестами объясняю ему, что вот тел.карточка и вот телефон на бумажке, пойдём и позвоним по нему – там тебе объяснят, как тебе проехать. Так и делаем. 2 единицы во время разговора опускаются до 1. Водитель долго объясняется с людьми на том конце. Я жду, что карточка вот-вот обнулится, и разговор оборвётся. Но единица застряла на табло телефона, как судьба, помогающая нам. Всё это время Женя сидит в машине, испытывая какие-то свои эмоции, наверно, не самые весёлые. Водитель всё понял, и мы приехали. Пока что, не расплатившись, я выбегаю из такси один и нахожу контору. Только потом возвращаюсь на улицу к такси. Женя расплачивается. Такси отпускаем. Финальный уровень пройден. Миссия выполнена. В конторе нас встречает Россия на выезде. Нас кормят от души. Мы уже в России, хотя с балкона видна вечерняя Анталья. Дальше следуют $40 и переезд на хорошенькой машине в аэропорт. Нас везёт сам директор фирмы. Молодой парень с хорошо поставленным российским буржуйским тоном голоса, четко показывающим, кто он, а кто ты. Как же давно этого не было... Его зовут Олег. Заходит разговор о работе их русскоговорящей фирмы на турецкой земле. Выясняется, что доля работающих здесь ребят с бывшего советского пространства, далеко не самая лучшая. Их минимальная зарплата нас, мягко говоря, ставит в тупик. Это в Анталье-то? Кто бы мог подумать… Слово за слово встаёт перед глазами образ стандартного российского офисно-конторского быдла в виде симпатичных девушек и молодых людей с символической зарплатой – вместо зарплаты периодические промывания мозгов на тему «нашего общего дела» и «как только, так сразу». Представляется офис, только что отремонтированный заботливым начальником так, что работники сидят на столах-досках в рядок непременно спиной к проходу, как в тюряге, в нарушение всех психологических норм, с ощущением полного презрения к понятию «микроклимата в коллективе». На столах-досках без единого ящика – посаженные мониторы шестилетней давности, заменить один из которых на бэушный, но нормальный, наверно, стоило бы полобеда начальника на отдыхе на Черном море. И над всем этим плывут слова: «рентабельность», «догнать конкурента», «наша фирма неплохо сработала за прошедший год», «политика качества». И всё это – с целью ещё больше запудрить мозги работнику и убедить в том, что зарплата – это второстепенное, а главное - всем вместе двигать фирму вперёд к туго набитому карману начальника. Начинает всплывать образ стандартного российского начальника – мерзкого, зажравшегося буржуя, искренне не замечающего, что в его нахальном взгляде уже давно ничего не светится, кроме слов бизнес и прибыль, рентабельность и конкуренция, и искренне не подозревающего, что о нём думают и говорят подчинённые… Ладно… Чего это я? Неужто так обожгло первое соприкосновение с родиной? Надо было меньше Коупленда читать… Я мгновенно осознаю, что у меня получилось прямо «пролетарии всех стран, соединяйтесь!» какое-то, и отделываюсь от этих образов. Я снова в ночной Анталье. Снова приятное ощущение блестящевыполненной миссии. Время – двенадцать ночи.
Мы в аэропорту с нашими билетами. Очередной аэропорт воспринимается уже как нечто обыденное. Находим лавки и располагаемся на ночлег. В отличие от Внуково, лавки мягкие. Мне спится хорошо.
Вот и сказочке конец.